Пока поезд несет меня в коридор-между-мирами, я думаю: я слишком мало спала, я слишком плохо готова к новому, спой мне, Джим, что-нибудь из старого.
И Джим, уставший и охрипший за эту ночь, поет еще раз:
эй, детка, выпьем виски в алабаме, ибо настали странные времена, когда мы бежим изо дня в ночь мчимся на луну, но это пройдет; темнота горит, это мы зажгли ее, и все трещит, и танцует, и снова трещит; мы безымянные солдаты этой жизни, ворующие еду с чужого крыльца, и мои глаза тебя видят; все золото андалусии не спасет тебя от пятерых, если ты один; погаси свет, когда наступит тишина, а я останусь спать внутри твоей головы; я буду говорить загадками — ты видела змея семь миль длиной? тот, кто убил свою семью, все еще на дороге — осторожнее, господин президент, а то вы тоже уедете на синем вслед за ними; твоя свобода в бегстве, но мы встретимся снова; помни: запад лучше всего, а любить надо дважды, молодые сильнее, но старых больше; я просто жду рассвета у моря, жду, когда ты меня услышишь, а там — ждет она, королева нашего века, успей полюбить ее, пока за ней не закрылась дверь; когда за нами приплывут волшебные корабли испанского каравана, мы прорвемся на другую сторону, к островам и странам дивного нового мира.